Диагноз

Он тихо шел по залитому дождем тротуару и обдумывал собственное убийство. Ну точнее, он даже не называл это самоубийством или же просто убийством, поскольку он считал, что такая формулировка слишком уж высокопарна для будущего занятия. Последнего занятия в его жизни, последнее планирование, последние покупки в жизни и последняя подготовка к чему-то большому и значащему в жизни.
Смерть приходит ко всем, безусловно. Ее нельзя отложить или предвидеть, она просто приходит к вам, кладет тихо костлявую руку сзади на плече и тихо шепчет: «Прощайся с близкими и друзьями, я пришла за тобой!». Никто, естественно, не слышит голосов в голове, но, если пытаться образно выразить само «приглашение», то где-то так оно и выглядит. К сожалению, мы лишь в последние минуты нашей занимательной жизни пытаемся собраться с мыслями и понять что мы делали правильно, а что нет. Тогда в те последние мгновения нашей жизни мы стараемся сделать тщательный анализ своих ошибок. Иногда мы успеваем, иногда нет, но даже, собственно, смысла в этом самоанализе нету. Поскольку мы анализируем, используя собственную систему критериев и оценок, но эта самая система существенно отличается от той, по которой нас реально будут оценивать.
Он вспомнил тот счастливый февраль, когда он впервые познакомился с ней. Вспомнил тот первый восхищенный взгляд, те первые безумные мысли, что пронеслись в его голове при первом взгляде на нее. О да, это была любовь. Настоящая любовь. Сейчас он уже понимал, что это были самые настоящие чувства в его жизни. Он искал постоянно что-то похожее, но так никто более и не восхитил его так сильно. Наверное, человек в своей жизни только однажды может встретить другого человека, именно того, который его по-настоящему поймет. Именно того человека, который будет переживать твои проблемы даже больше, нежели ты. Да, есть люди, которые никогда не встречают никого подобного, но, поверьте, они часто обо всем этом думают.
Вдруг справа от себя его ослепил свет фар авто и жуткий громкий сигнал, который видимо предупреждал его об опасности. Подняв от мокрого асфальта взгляд, он понял, что идет просто по проезжей части дороги навстречу автомобилям. Он быстро перешел на тротуар и стал судорожно вспоминать как же так получилось то. Но не мог вспомнить ни секунды. Капли дождя текли по его лицу, аккуратно так собираясь на кончике носа, и, сформировав каплю, забавно срывались вниз. Он чувствовал, что промок полностью, до нитки, и, казалось, даже костьми чувствовал влагу, которая царила повсюду. Людей практически не было на улице. Ну, во-первых, было уже далеко за полночь, а, во-вторых, шел жуткий дождь, что явно не мотивировало кого-то выходить на улицу. Он жадно вглядывался в ее окно, он так хотел, что бы зажегся свет и он смог увидеть хотя бы ее силуэт. Пускай не только ее, но все-таки хотя бы так. Но уже третью ночь подряд окна отвечали лишь пустотой. Будто в вглядываешься в собственное будущее, подумал он, и еле заметная улыбка проскользнула на лице. Он не улыбался уже последние три дня, с тех пор как ему сообщили диагноз, который буквально остановил жизнь и планы. Да, что поделать, болезнь не спрашивает адреса и адресатов, она просто стучит вам в дверь как проводник в поезде и сообщает, что следующая остановка ваша, вы должны покинуть вагон и освободить место другому. Да, так казалось бы цинично, но именно все так и выглядело для него сейчас. Он не спал последние трое суток, что естественно, сказывалось на его внешнем виде и внутренних переживаниях. Время от времени перед глазами появлялись радужные круги, которые так забавляли его. Как-будто, ты находишься в черно-белом мире и тут вдруг замечаешь цветную бабочку, которая буквально не соответствует всему вокруг. Он знал, что нужно лечь поспать, но он также знал, что если он заснет, то проснувшись передумает делать то, что задумал.
Он три раза пересдавал анализы, постоянно находясь в надежде, что возможно это ошибка. Но каждый раз анализы говорили только о том, что это как раз не ошибка и что ситуация ухудшается.
— Сколько мне осталось? — спросил он доктора.
Доктором был мужчина средних лет с седоватой, немного смешной бородой. Точнее, смешной эта борода казалась ему, наверное психологическая реакция на плохой диагноз. Мозг судорожно искал хоть что-то веселое вокруг.
— Я не могу точно вам сказать сколько времени у вас. Я даже не знаю сколько для вас много времени, а сколько мало. Ясно одно, у вас серьезное заболевание, которое не поддается лечению. К сожалению, человечество делает каждый день открытия, но не в этой области.
— Спасибо вам… за честный ответ — практически шепотом прошептал он доктору и приподнялся.
Потом пожал ему руку и тут же решил, что просто обязан покинуть этот мир. Это все было три дня назад. За эти три дня он два раза ел, но даже не это было самым странным, он не хотел есть. Вот как-будто его организм уже все принимал и разделял с ним общее горе. Именно поэтому не хотел есть, что бы не тратить на переваривание еду такие дорогие силы, которые уже начали покидать его. Он никому ничего не сказал, что бы его никто не остановил. Он понимал, что это не честно по отношению к его родителям, сестре, друзьям, но он не хотел делиться этой страшной новостью ни с кем. Родные сильно огорчатся, остальные будут злорадствовать. Такими были люди, такими они и останутся. Нет, не все конечно люди злорадствуют, далеко не все. Но ему в жизни больше встречались все-таки злые, бесчувственные люди. И сейчас он думал, что это было из-за того, что он таких возможно и притягивал. Он не знал плохим он был человеком или нет, но теперь, когда диагноз был известен, мысли о том, что он жил не так все больше одолевали им. Наверное, плохие люди притягивают других плохих людей. Наверное, и такие диагнозы находят у тех, кто есть лишним в этом социуме. И, наверное, таким он и был. Он не мог судить трезво, но выводы почему-то приходили именно такие. Тем более, что мозг был занят самым последним и крайне важным планированием. Ему вдруг стало смешно, потому что он начал думать, а как вот все это происходит у других самоубийц. Теперь он чувствовал свою причастность к этой касте людей. Людей, которые принимали решение уйти самостоятельно, прекрасно понимая, что это не верно, грешно и т. п. Но он то как раз и считал таковых людей сильными. Поскольку слабый будет ждать эшафота, а сильный закончит сам со всем этим и без палача. Чтобы убить самого себя тоже нужна смелость, еще и какая. Мысли подобного рода все сильнее укреплялись в его голове, толкая на решительные действия. Но за свою скромную сорокалетнюю жизнь он часто поступал опрометчиво и сейчас хотел сделать все четко и по плану. Да, может это и выглядело глупо, но ему было уже все-равно. Ему было плевать на любое мнение, потому что умирал то он, и, соответственно, он сам лишь и мог решить как быть и что конкретно делать со всем этим. 
Он добрел домой, когда было уже начало пятого утра. Дождь прекратился, птицы начали просыпаться, выдавая рулады и каким-то образом общаясь друг с другом. Раньше он никогда не замечал все это, он даже не вслушивался по утрам. Но сегодня было последнее его утро и он хотел его запомнить. Конечно глупо запоминать что-либо, когда через несколько часом тебя уже не будет, но он так не считал. Он хотел по минутам прожить эти последние 2 часа. Сейчас он уже спокойно оправдывал свою смерть, точнее тот факт, что смерть придет по его сигналу. Так он четко знал, что у него есть 2 часа. А так он не будет даже знать, когда его сердце прекратит биться, а мозг обдумает свою последнюю мысль.
Он снял всю мокрую одежду с себя и стоял сейчас абсолютно голый, вглядываясь в осеннее утро и город, который уже просыпался. В окнах домов напротив загорались окна и сонные люди медленно просыпались, ненавидя это холодное осеннее утро. И только он не включал свет и не ругал осень. Только он наслаждался дождем, пением птиц, загорающимся окнам и людям, которые продолжали жить. Да, только сейчас он мог спокойно подумать о своей жизни, о том, какой она была для него эта самая жизнь. Он не знал как ее оценить. Он не мог просто этого даже сделать. Но ему очень хотелось понять как же он прожил все-таки эту самую жизнь. Он вспомнил о социальных сетях и решил последний раз взглянуть на людей, которых считал друзьями и, которые возможно сегодня утром или вечером, узнав о его кончине, будут плакать. Ну, наверное, не обязательно плакать, но огорчаться точно. Так ему казалось, а может он так лишь хотел. Нам всегда хочется, что бы нас кто-то оплакивал после смерти. Нам всегда хочется, что бы кто-то смеялся с наших шуток, ведь мы считаем свои шутки самыми смешными в мире. Он нажал на блок «друзья» и начал методично разглядывать фотографии друзей, вспоминая все хорошие моменты, связанные с каждым человеком. Он почему-то начал представлять как каждый из друзей будет переживать новость о его смерти. После первого десятка друзей ему надоело это и он просто перелистывал страницы друзей, вглядываясь в лицо каждого, как бы пытаясь запомнить каждого. Абсолютно бесполезное занятие, но оно казалось ему забавным. На какое-то время он отвлекся от своего «коварного» плана и увлекся собственной жизнью, которая теперь подходила к своему, как оказалось, логическому завершению. Он начал вспоминать все с самого начала, с самого первого воспоминания, с первого образа, который сохранился в его памяти. Он мельком останавливался на самых приятных моментах в его жизни, в эти моменты его лицо озаряла такая привычная в прошлом широкая улыбка, но ее не видел уже никто. И никто ее уже и не увидит. Как странно, сейчас ему было интересно, нравилась ли эта улыбка хоть кому-то, кого он встречал на своем пути. Ответа, естественно, не было, но было зато другое. Были детали, которые всплывали в памяти. Детали, которые его приводили именно в тот нужный момент, в ту комнату, где все еще жил он в своих воспоминаниях, там где было все хорошо. Там где играла именно та музыка, где были именно те запахи, где были именно те действия и слова. Он вспомнил как первый раз признался в любви, как первый раз ему сказали, что больше не любят его. Как же сильно он тогда переживал, как бился в истерике, не понимая, что именно он сделал не так, где промахнулся или не доглядел. Так много появлялось лишних вопросов, так мало было ответов. И каждый раз причину он искал в себе, корил себя за все что сделал и не сделал, ведь в каждой ситуации было и его участие, а значит была и его вина. Мы каждый день ошибаемся, и каждый из нас ошибается, но мы не каждый день и далеко не каждый из нас, замечаем эти самые ошибки. И что такое вот это грозное слово «ошибка»? Ну очевидно, что это либо сказанное слово либо принятое решение, которое в последствии оказалось не верным. И то, потому что так посчитали другие люди. Так рождаются ошибки, так люди делают ошибки, просто проживая свою жизнь. Но ведь есть те из нас, кто корит себя еще долго за эти самые не верные слова или решения, а есть те, кому все-равно и они забывают об этом все уже спустя пару секунд.
Такого рода размышления привели его уже в полноценное утро, когда солнце рьяно рвалось в окно и щекотало кожу. Мелкая улыбка проскочила на лице и он вспомнил море, когда он тихо и спокойно лежал на шезлонге и наслаждался теплыми лучами. Тогда он мог просто расслабиться, отключить звук и изображение. Да, мог, сейчас уже нет. Сейчас это солнце раздражало его. А еще его раздражало то, что он точно не знал как будет умирать. И здесь он тоже боялся сделать ошибку, поскольку эта ошибка могла привести к выживанию и тихому высыханию от болезни. Такой смерти он не хотел. В идеале он хотел погибнуть на поле боя. И впервые в жизни стал жалеть о том, что не солдат, который может погибнуть на поле боя, защищая Родину. Но войны, слава Богу, не было, он был далеко не солдатом, к слову он даже не умел стрелять. Но умирать он решил твердо, теперь оставалось лишь решить каким образом. Умирать эффектно и на виду у всех он не хотел, ему нечего было доказывать этому миру или проявлять свой протест против чего-либо. Он просто хотел тихо умереть. Резать вены тоже не нравилось ему, поскольку он не любил наносить себе физические раны. Оставался только один способ, который пришел ему в голову — умереть во сне. То есть просто не проснуться. Пальцы быстро набрали соответствующий запрос в поисковике и Гугл выдал ему кучу возможных вариантов. Он прочел несколько ссылок, что выдал поисковик и остановился на одном. На том варианте, где надо было использовать то снотворное, которое у него было дома. Честно говоря, он даже не помнил, откуда точно взялось это снотворное, но он знал точно, где оно лежит. Он в который раз искал причины остаться, но в который раз не мог даже найти. Не было ни единого фактора, способного заставить его отказаться от своей задумки. Ни одного стоящего фактора. Ни любимой, ни детей, ни даже родители, которые безумно его любили, казалось даже не могли помешать ему. Он стоял над пропастью. Нагой перед смертью и самим собой, теперь он мог признаться во всем, во всех ошибках и всех поступках, которые он тщательно скрывал. Он налил виски в стакан со льдом и быстро проглотил содержимое, проливая на ходу алкоголь. Это явно поможет забыться, думал он. Он даже вспомнил как сломал котенку ногу, случайно выронив его из рук. Он не знал почему, но именно эта ошибка постоянно всплывала в голове и местами ему казалось, что именно из-за этого у него нашли рак. Глупо, смешно, но он очень серьезно относился к этому.
Еще через полчаса он был пьян. Он плакал и смеялся одновременно, потому что вспоминал то счастливые моменты своей жизни, то жуткие моменты, когда казалось, что смерть вот-вот подошла вплотную и уже берет его за руку. Если бы он знал тогда как все будет дальше, то предпочел бы, наверное, умереть именно тогда. Не важно как, но не самостоятельно. Теперь же у него не было выбора. Он был человеком, который ценил комфорт в жизни, ценил его всегда и во всем. И вот сейчас, когда казалось, что к черту этот самый комфорт, он все-равно не хотел умирать так просто не комфортно. Может это все выглядит и смешно, но было все именно так. Он закрыл кран в ванной, которая набралась уже практически до краев. Выпил таблетки, которые заняли всю его ладонь. Глотать было больно так как таблеток было много и они царапали горло, но он все-равно проглотил содержимое. И в этот самый момент слезы хлынули потоком из глаз. Ему стало вдруг жаль себя, но взяв себя в руки, он спокойно лег в теплую ванную, вспоминая как в детстве он любил купаться, подолгу пролеживая в теплой воде и мечтая о чем-то. Это был последний теплый момент, который вот уже удалялся в сознании. Он начал понимать, что ему безумно хочется спать, что вот сейчас он повернется на бок и сладко заснет в своей кровати. Последнее, что он видел в полусонном бреду была мама, которая кричала из-за двери, чтобы он уже вылезал из ванной. Потом яркая вспышка, улыбающееся лицо мамы и длинный коридор, который хорошо освещался, так казалось ему тогда.
Его нашли через двое суток, когда его телефон был отключен и некоторые люди начали переживать по поводу его пропажи. Дверь даже не пришлось ломать, ключ был на работе и лежал там всегда. Дверь в ванную была открыта. Он лежал в ванной полностью окунувшись в воду, лишь коленки торчали вверху и немое выражения ужаса на лице. Казалось даже, что он как-будто притворяется. Рядом на табуретке с кухни лежало 2 листка бумаги. Одним из них было заключение анализов, вторым — его предсмертная записка, в которой он объяснял всем почему так поступил. Болезнь бы все-равно убила его, поэтому он ее опередил. Он всегда любил быть первым во всем. Сотрудница с работы, которая приехала вместе со всеми рухнула в обморок, увидев данную картину. Кто-то вызвал скорую зачем-то, кто-то не знал, что говорить его матери, которой нужно было позвонить. Но никто не решался. Всем стало все ясно, стало понятно депрессивное-агрессивное настроение его в последнюю неделю.
Доктор вошел в свой кабинет, сел за стол, перевернул листок календаря на своем столе и начал проверять электронную почту. Первым за сегодня было письмо от старшего лаборанта. В письме говорилось о том, что несколько дней назад была допущена ошибка и диагноз рака легких был поставлен ошибочно. Что просто несколько анализов смешались и младшие лаборанты ошиблись. Он прочел фамилию больного, которому поставили ошибочный диагноз и попытался его набрать. Номер не отвечал. Он почесал свою бороду и решил набрать позже.
«Ну ошиблись, подумаешь. Все делают ошибки!» — пронеслось в его голове. Он еще ничего не знал.